Практика прощения - это первый мой продукт, который нужен абсолютно всем, но о котором я не могу толком рассказать.
Мне одновременно хочется видеть на нем тысячи людей - и чуть ли не подходить к каждому и говорить «Иди, это тебе точно принесёт пользу!», но и вместе с этим мне очень сложно говорить, зачем это нужно и как эта практика повлияла лично на меня.
Потому что если я начну рассказывать о том аду, который творился у меня в голове в подростковом возрасте и позже, это никак не соединится с той жизнью, которой я живу сейчас. Вот просто ощущение, что мой жесткий диск отформатировали - карточки с лютой жестью ушли в архив, а вместо них пришло более полное, объемное восприятие своей личной истории и опыта.
Я с самого детства была очень ранимым и впечатлительным человеком, который полгода не мог спать после фильма «Невидимка», на который повел весь класс Леша Санников на свой день рождения. Одноклассники выходили из кинотеатра в конце сеанса, а я сбежала в момент, когда убили собаку и потом долго плакала от страха. Теперь представьте, как на меня влияли реальные события?
И поэтому все - абсолютно все - что случалось со мной тяжелого, обидного, травматичного, я возводила в превосходную степень и превращала в свою историю. К 20 годам я не помнила практически ничего хорошего, зато в деталях вспоминала, как меня бил брат, а мама ругала за малейший школьный провал. И только думала - за чтооооо, за что мне дана вся эта боль? Неужели так будет всегдаааааа?
Архетип жертвы мне был настолько близок, что я долгие годы объясняла себя другими людьми. Я толстая, потому что мама с детства акцентировала на этом внимание. Если бы не она, я была бы тонкой и звонкой. Я терпила и лузер, потому что меня подавлял брат и все детство прошло в страхе и стрессе из-за него. Я выбираю неправильных мужчин, потому что папа уходил на работу, пока я еще сплю, а возвращался, когда я уже сплю. А бывший муж - это вообще квинтэссенция моих страданий и человек, сломавший мне психику. Какая же я маленькая, обиженная, беззащитная девочка. Как мне нравится лелеять свою боль и быть жертвой в этой большом, жестоком мире.
Выгод обижаться всегда больше, чем выгод прощать - я это знаю на себе. И когда речь заходила о прощении, у меня всегда включались защиты: либо нечего прощать, либо это простить невозможно.
Но оказалось, что мозг и память устроены очень интересным образом. Они подтягивают именно те картинки прошлого, которыми легче всего объяснить настоящее. И быть взрослой неудачницей, которой хватает денег или на стиральный порошок, или на корм собаке, проще, когда в этом виноваты все члены семьи, бывшие, окружение, государство, религия и эпоха, в которой родилась. Это проще, чем наконец-то взять ответственность на себя.
И знаете, когда я прошла определенный путь в этой практике, оказалось очень интересно. Потому что из под пыли и мусора обид вдруг появились совершенно новые картинки.
Как мама пекла домашние булочки с сахаром, а их сладкий аромат был слышен еще на лестничной площадке, на которой толкались мы с братом. Мы ходили прыгать с гаражей - и на штаны с начесом налипли целые сугробы снега. И мы спорим, кто будет заходить первым - потому что оба с ног до головы промокли.
Еще вспомнилось, как папа водил нас смотреть на поезда и считать вагоны. А в выходные дни вез на дачу, где обязательно топил баню. После парилки мама одевала на меня пижаму, а папа заворачивал в одеяло, и прямо так нес на второй этаж, где стояла кровать с панцирной сеткой. И на этой даче снились самые волшебные сны.
А когда мы подросли, ко мне на улице подошла рыжая девчонка, которая пыталась вымогать у меня деньги (ох уж эти суровые девяностые). Тогда брат поднял всех своих друзей и они пошли разбираться с Анькой-ржавчиной, чтобы она больше ко мне не подходила. И вы знаете, не подошла же. Да чего там говорить, папа даже дом построил, чтобы увезти нас подальше от этого жуткого двора.
Наверное, в этом и есть главная суть "Практики прощения" — сместить свой фокус внимания и разглядеть то ценное, что дала тебе твоя биография. Увидеть в самых близких людях не только источник критики, стресса и неприятных воспоминаний. А разрешить себе помнить то хорошее, которого в жизни каждого из нас было достаточно.
А если хорошего было совсем-совсем мало, хотя бы не обвинять в этом тех, кто подарил главное. Жизнь